Опасность без возможностей

Редакционная статья

Иллюстрация: Юлия Кравченко

В последнее время на фоне ухудшения макроэкономической ситуации, сокращения спроса, роста безработицы, etc. от политиков, экономистов, аналитиков и прочих экспертов разного калибра (и наших, и зарубежных) можно было слышать, что кризис не есть исключительно негативное явление. Что в целом экономика страны должна выйти из кризиса обновленной, получившей мощный импульс к развитию. И вообще, вот в китайском языке слово "кризис" обозначается двумя иероглифами - один из них означает "опасность", другой - "возможность".

Основанием для подобных разговоров служат обычно исторические аналогии. Подъем российской экономики после кризиса 1998 года, экономические успехи стран - участниц Второй мировой войны и так далее. Указывается, что отсев нежизнеспособных компаний оздоровит рыночную среду, что участники рынка научатся действовать разумнее и эффективнее, станут более конкурентоспособными.

Относительно отдельных компаний, вероятнее всего, так и будет. Действительно, в последние полтора года многие бизнесмены задумались об оптимизации бизнес-процессов - наш журнал неоднократно писал об этом. Но если говорить об экономике в целом, тут, к сожалению, особых поводов для оптимизма нет.

Во-первых , далеко не каждый кризис способен привести к обновлению экономики. Бабл-экономика в Японии лопнула уже почти два десятка лет назад, а Страна восходящего солнца все никак не может выбраться из затяжной стагнации. Российский посткризисный подъем конца 1990−х годов опирался на значительные производственные мощности, остававшиеся незадействованными в постперестроечный период. Девальвация рубля и резкое удорожание импорта позволили загрузить их и направить полученную продукцию на импортозамещение и удовлетворение внутреннего спроса. Очевидно, что в Казахстане ничего подобного не наблюдается - даже если власти потихоньку начнут отпускать курс тенге относительно доллара в свободное плавание, девальвация будет нерезкой и в любом случае никаких простаивающих мощностей загрузить не удастся за отсутствием таковых. Удорожание импорта за счет укрепления доллара в стране, где почти вся существующая обрабатывающая промышленность работает в значительной степени на импортном сырье, станет отрицательным фактором. Сейчас мы наблюдаем за процессом полной или частичной остановки многих предприятий. Но, разумеется, когда они снова заработают, никакого роста производства по сравнению с предкризисным периодом не произойдет - в лучшем случае все вернется на круги своя.

Во-вторых , не приходится ждать обновления основных фондов. Частный капитал в нынешних условиях предпочитает уходить в кэш. Об инвестициях в производство речи не идет в принципе. Да и кто будет вкладывать деньги в проекты, окупаемость которых сомнительна - а к таковым сейчас можно отнести, пожалуй, основную массу возможных инвестпроектов. Единственным крупным инвестором остается государство. Но оно предпочитает поддерживать банки. По сравнению с ними реальному сектору экономики достаются крохи - и то они, судя по всему, пойдут прежде всего в инфраструктурные проекты и сырьевой сектор. То есть говорить о диверсификации экономики снова не приходится. Надеяться на возврат этих средств тоже - сырьевые рынки переживают спад, а инфраструктурные проекты вообще окупаются медленно.

На прошлой неделе премьер-министр Карим Масимов заявил, что, по его мнению, нынешний кризис продлится как минимум два года. Учитывая неизбежное сокращение доходов бюджета в условиях неблагоприятной конъюнктуры на экспортную продукцию Казахстана, можно ожидать, что к моменту окончания кризиса наша страна придет с тем же, что у нее есть. Практически с такой же структурой валового продукта (за некоторыми непринципиальными корректировками - если говорить о ВВП в денежном выражении), старой материально-технической базой. Только денег будет еще меньше - и у частного сектора, и у государства. Никакого обновления не будет.