Первый корпоративный

Кризис конца 1990-х годов помог азиатским странам лучше подготовиться к финансовым потрясениям начала нового тысячелетия. Но фундаментальная подневольность региона от Запада осталась и ещё раз проявилась

Финансовый кризис 1997-1998 годов спровоцировал массовые беспорядки во многих странах ЮВА, но больше всего пострадала Индонезия

Фото: Eyedea/East News

Полтора года вспять в Азии фиксировали десятилетнюю годовщину начала азиатского финансового кризиса. Отмечали скромно, но с уверенностью, что подобные потрясения в обозримом будущем региону не грозят.

Министры финансов и руководители всевозможных азиатских "тигров" и "драконов" наперебой уверяли, что обстановка в корне изменилась, азиатские страны намного сильнее, чем раньше, и в настоящий момент их должны беспокоить "совсем другие проблемы". Одинокие голоса, говорящие о сохранившейся зависимости Азии от финансовых потоков, формирующихся на Западе, тонули в хоре оптимистов. В моде была концепция размежевания, а СМИ писали о наступившем "веке Азии".

По данным опроса, тот, что был проведен посреди участников сингапурского раунда Всемирного экономического форума, посвященного годовщине кризиса, подготовка к возможным финансовым потрясениям оказалась только на третьем месте по степени актуальности. И только министр финансов Таиланда предостерегал своих коллег от самоуспокоенности: "В начале 1997 года нам также казалось, что никаких проблем нет".

Азиатский финансовый кризис 1997-1998 годов воистину стал полной неожиданностью для большинства политиков и предпринимателей и заставил экономистов пересмотреть подходы к моделированию кризисных ситуаций. Именно этому уроку азиатские страны в эти дни обязаны своим относительным благополучием перед лицом глобального финансового обвала.

Эра роста

Кризис 1997-1998 годов оказался весьма болезненным для многих азиатских стран в первую очередность потому, что в предыдущие годы Юго-Восточная Азия демонстрировала экстраординарные темпы экономического роста. Резкий взлет экономик ЮВА был вызван уникальным сочетанием нескольких факторов. В первую очередь это макроэкономическая стабильность, которая выгодно отличала азиатские страны от конкурентов в Латинской Америке.

Ни в одной стране региона за исключением Индонезии с начала 1970−х не было периодов гиперинфляции, проводимая налоговая политика была понятна и благоприятна для инвесторов, при этом большинству стран удавалось подсоблять нехай небольшой, но все же профицит бюджета. Второй значимый момент - большой порядок сбережений, от 20-30% ВВП у Тайваня больше чем до 40% у Китая, Малайзии и Сингапура. Эти сбережения реинвестировались в индустриальные и инфраструктурные проекты, что становилось главной движущей силой развития экономики.

Положительную образ сыграло свойство азиатской бюрократии, выгодно отличавшейся от чиновников в развивающихся странах в других регионах мира. Наконец, большинство этих стран проводили политику стимулирования экспорта, в том числе с помощью механизмов валютного контроля, что ещё привлекало иностранные инвестиции.

Заложники успеха

Но ускоренная индустриализация требовала все больше ресурсов, источники которых были ограничены. Внутренних сбережений стало не хватать - доля инвестиций в ВВП у большинства стран превышала долю внутренних сбережений. Новыми драйверами роста становились прямые и портфельные иностранные инвестиции, охватывая банковские займы. Большинство краткосрочных займов проводилось посредством местные банки и было номинировано в долларах США, таким образом, местные финансовые системы начали забирать на себя повышенные валютные риски.

Своего рода предвестником азиатского финансового кризиса стал валютный кризис в Мексике в 1994-1995 годах. Мексиканские власти выпустили большое число "тесобондов" (коротких государственных займов, номинированных в долларах США), и, похоже, это спровоцировало резкую девальвацию песо. В случае Таиланда и Южной Кореи проблемой стали краткосрочные обязательства местных банков перед западными инвесторами. Китай и Малайзия, опиравшиеся на прямые иностранные инвестиции, пережили кризис намного легче.

Впрочем, валютными рисками проблемы не ограничивались. Главную роль в перекачке внутренних сбережений в инвестиции играли местные банки, которые предоставляли займы коммерческим организациям, шибко нередко исходя из личных предпочтений. Более того, многие директора банков входили в состав советов директоров финансируемых ими компаний. На самом деле у большинства компаний и не было других возможностей для получения доступа к необходимому капиталу - рынки ценных бумаг были очень неразвиты во всех странах региона за исключением Малайзии. Рынка облигаций по сути дела не существовало.

Поскольку азиатские страны поддерживали бездефицитные бюджеты, они не выпускали государственных облигаций, которые могли бы служить ориентиром для рынка коммерческих бумаг. В целом развитием этого рынка до 1997 года никто толком не занимался, в экономике было и так довольно "горячих" денег, которые необходимо было как-то использовать.

Проблемой стало и мало жесткое регулирование финансовой сферы, из-за чего банки не смогли совладать в первую голову с резким притоком иностранного капитала, а опосля с его стремительным оттоком. Система функционировала исходя из того, что крупные банки будут наличествовать вечно. В результате финансовые институты были безупречно не готовы к ситуации, когда крупные компании оказались неспособными расплатиться по банковским кредитам.

Более того, во многих странах фактически не существовало отработанной процедуры взимания плохих долгов, не было и ясной схемы координации между кредиторами. Очень зачастую банки были готовы поджидать лучших времен в случае с уже фактически безнадежно просроченными кредитами. Непрозрачность банковской системы, на которую иностранцы не обращали большого внимания в отрезок времени экономического бума, стала дополнительным поводом к бегству инвесторов, когда в экономике начались проблемы.

Кризис не приходит один

Формальной датой начала кризиса стало 2 июля 1997 года. В тот самый день власти Таиланда объявили, что больше не могут ограждать вектор движения бата от атак спекулянтов. До этого служебный Бангкок потратил на поддержку бата 33 млрд долларов - без малого весь припас золотовалютных резервов. Страна фактически стала банкротом и была вынуждена прибегнуть к помощи Международного валютного фонда, который выделил Таиланду 17,2 млрд долларов.

Вслед за батом посыпались и другие азиатские валюты - индонезийская рупия, филиппинский песо. Азиатские фондовые индексы рухнули. Иностранные инвесторы начали спешно выводить капиталы из экономик региона. В октябре рушится курс южнокорейской воны. МВФ договаривается с Сеулом о пакете помощи в размере 57 млрд долларов.

Тяжелее всего кризис ударил по Таиланду и Южной Корее - для этого были свои причины. В обоих случаях кризис был во многом структурным. В Таиланде до валютного коллапса с серьезными проблемами столкнулись местные финансовые институты. В 1995 году тут была создана группа Bangkok International Banking Facility (BIBF), сквозь которую местные власти надеялись инвестировать в соседние страны. В действительности эта организация стала проводником "горячих" спекулятивных иностранных инвестиций в экономику страны. Через эту структуру энергично работали иностранные банки, ещё не имевшие представительств в Таиланде. Кроме того, с появлением BIBF таиландцам стало намного легче хватать в задолженность в долларах.

В Южной Корее краху воны предшествовали серьезные проблемы крупных корейских конгломератов - чеболей. На протяжении нескольких лет чеболи инвестировали в сектора, в которых у них не было конкурентных преимуществ, пытаясь угнаться везде. Чеболи не излишне заботились о прибыльности, отдавая приоритет расширению доли рынков. Когда увеличение экономики замедлился, стало понятно, что огромная доля инвестиций не приносит ничего, помимо убытков.

Несколько иная ситуация сложилась в Индонезии, где компании сами напрямую занимали у иностранных финансовых институтов в иностранной валюте. В январе 1998 года за рупию давали одну шестую доля докризисного уровня. Это привело к множеству дефолтов по внешним долгам.

Впрочем, кризис был хоть и болезненным, но не сверх меры продолжительным - помогло то, что, во-первых , устоял Китай, который сыграл роль регионального якоря стабильности; во-вторых , продолжала скоро вырастать экономика США. Уже в 1999 году экономическая ситуация в большинстве стран Азии выправилась. Возможно, ныне они не показывали до того высоких темпов экономического роста, зато он был более надежно защищен от внешних и внутренних рисков.

Уроки кризиса

Секрет азиатского экономического чуда во многом состоял в тесном переплетении государства, банков и крупных корпораций. На ранней стадии это великолепно работало и позволило провести быструю и эффективную мобилизацию всех ресурсов. Но такая подмога стала контрпродуктивной, когда выяснилось, что крупные компании не в состоянии грамотно оценивать собственные риски. А во пора кризиса оказалось, что компании уж очень велики, чтобы их могло выкупить государство, но чересчур важны для экономики, чтобы держава могло дозволить им упасть. В этом смысле азиатский экономический кризис стал первым кризисом такого масштаба, который был спровоцирован корпоративной задолженностью.

Второй результат кризиса - модифицирование валютной политики многих развивающихся стран. Если до кризиса национальные валюты привязывались только к курсу доллара, то позже него центробанки все чаще стали привязывать свои валюты к корзине валют, в которую стали включать не только бакс и евро, но кроме того иену и более того юань.

Третий величавый вывод, который сделали азиатские страны: всякий ценой чураться вмешательства МВФ в свои дела. Помощь со стороны фонда была обусловлена целым рядом требований, которые, по мнению многих азиатских экономистов, лишь усилили кризисные тенденции. Так, эксперты МВФ требовали от финансовых властей пострадавших стран повысить процентную ставку и отказать в помощи погибающим компаниям. После нормализации ситуации центробанки начали накапливать значительные объемы золотовалютных резервов, которые должны были сыграть роль подушки безопасности в случае возникновения новой кризисной ситуации.

Наконец, четвертый итог - осознание того, что все азиатские страны в конечном счете находятся в одной лодке. "Заразность" кризиса, который исподволь распространялся от одной стране к другой, заставило азиатские государства анализировать приятель друга в качестве важных партнеров, а не только как конкурентов. В 1997 году стало понятно, что подрыв доверия к одной из валют нетрудно может привести к потере доверия и ко всему региону в целом.

В 2000 году страны Азии объявили о Чанмайской инициативе, в рамках которой был сформирован общий фонд, куда выделили 35,5 млрд долларов на происшествие нового кризиса. В 2003 году было объявлено о совместных усилиях по развитию азиатского рынка облигаций, которые должны были сменить банковские займы.

Многие начинания, правда, так и остались на уровне благих намерений, но азиатский финансовый кризис помог странам региона крепче стать на ноги. В 2008 году оказалось, что сделали они это не напрасно.

Гонконг