Избыток силы

Редакционная статья

Фото: Reuters/Gleb Garanich

Старое правило "хочешь мира - готовься к войне" уже неактуально. Можно начинать войну без подготовки, мира все равно не будет. Вопрос о мире снят с повестки дня.

Хотя в последние дни мы наблюдаем интенсивный переговорный процесс, идущий в разных форматах - глобальном, в Совете Безопасности ООН, региональном - Евросоюз и НАТО, двустороннем - США и Польша, Россия и Франция, сохраняется впечатление, что это всего лишь передышка, используемая для перегруппировки сил. Совсем как на Ближнем Востоке, где модераторы и коспонсоры мирного процесса, похоже, заразились чувством недоверия к партнеру по переговорам и верой лишь в применение силы.

Никто не стремится к тому, чтобы переговоры были успешными. Они все равно будут прерваны, и произойдет очередной обмен ударами. Необязательно в виде прямых военных действий. Это может быть и создание новой линии противоракетной обороны, и испытание новой ракеты, способной эту оборону преодолевать. И разработка ядерного оружия. А также теракты, этнические чистки, торговые санкции, блокады. Впрочем, последние акции уже стали рутиной межгосударственных отношений, их силовыми не считают.

Дмитрий Медведев и Николя Саркози согласовали, а Михаил Саакашвили подтвердил, что конфликт в Грузии должен быть урегулирован на основе отказа от применения силы, прекращения всех военных действий, свободного доступа к гуманитарной помощи, возврате грузинских войск на места постоянной дислокации, а российских - туда, где они находились до начала боевых действий, а также обсуждения будущего статуса Абхазии и Южной Осетии.

Эти шесть принципов во многом перекликаются с "панча шилой" - пятью принципами мирного сосуществования, о которых в середине прошлого века договорились Китай и Индия. Первый из них предполагает взаимное уважение территориальной целостности и суверенитета. Сегодня уважают только силу. Особенно такую, которая способна поставить крест на территориальной целостности и суверенитет свести к праву выбора названия для своей страны.

Уход в отставку Первеза Мушаррафа можно расценивать как победу демократии, но в то же время это, видимо, станет и окончанием процесса нормализации отношений с Индией, а также переходом к решению всех внутренних пакистанских этнотерриториальных проблем с помощью силы.

В Вашингтоне и Брюсселе уже жалеют о том, что не успели принять Грузию в члены НАТО. Предполагается, что в этом случае Россия не посмела бы напасть на нее. Иначе говоря, Грузия могла бы напасть на Южную Осетию, стереть с лица земли Цхинвали и расстрелять российских миротворцев, не опасаясь каких-то актов возмездия со стороны России.

Объективность в освещении событий средствами массовой информации отброшена, на ее место пришла пропаганда. Это касается не только собственно военных действий, но и Олимпиады. Американские каналы показывают пляжный волейбол, казахстанские - бокс. Китайцы - только китайских спортсменов, а спутниковое телевидение на время Олимпиады в Пекине просто отключили по соображениям безопасности.

Разумеется, применение силы началось не вчера. Но раньше оно воспринималось всеми как крайняя мера. И чувство ответственности за силовые акции было на порядок выше. А сегодня, похоже, у мирового сообщества просто нет сил, чтобы отказаться от применения силы.

Казахстан благодаря множеству факторов, но в первую очередь своей многовекторной внешней политике, до сих пор не был втянут в этот процесс. Но последствия выхода российско-американских отношений на уровень открытой конфронтации он, видимо, вскоре почувствует. Они проявятся в виде настойчивых предложений помощи. Вашингтон, как водится, предложит нам свободу - от России, разумеется. А Россия, где возрождение чувства великой державы совпало с возрождением Федерального агентства по делам СНГ, активизирует конференциальную дипломатию, укрепляя дружбу и сотрудничество с помощью круглых столов, семинаров, фестивалей, медийных проектов и иных способов освоения бюджетных средств. А также задействует все доступные ей международные структуры - ЕврАзЭС, ОДКБ, ШОС. Что ж, в мире, где избыточное применение силы становится нормой, угроза ее применения воспринимается как мир.