Осталось добавить комфорта

Несмотря на высокие темпы роста экономики, регион не справляется с задачей повышения качества жизни. В область не очень активно идут сторонние инвесторы. Чтобы изменить ситуацию, властям стоит делать ставку не столько на промышленность и крупный капитал, сколько на развитие среднего бизнеса

Среднеуральский индустриальный пейзаж

Фото: РИА Новости

Не секрет, что экономический ландшафт России отличается крайней поляризацией. Среди неискушенной публики даже бытует мнение, что за пределами двух его вершин, Москвы и Санкт-Петербурга , находится сплошная глухая периферия. Более компетентные спецы отмечают особую роль городов-миллионников , экономических субцентров страны, через которые из столичных городов на бескрайнюю российскую периферию транслируются инновации и просачиваются инвестиции. Выход из периферийного статуса той или иной территории, возникновение потенциала самостоятельного развития возможны только за счет появления собственной постиндустриальной экономики, построенной на удовлетворении потребностей местного сообщества и местным же сообществом управляемой. Казалось бы, процесс должен идти сам собой - количественные изменения, как известно, неизбежно приводят к качественным. По мере роста доходов населения в обществе начинает формироваться средний класс, который, в свою очередь, предъявляет более жесткие требования к образованию, сфере услуг, качеству жизни и стремится изменить их в соответствии со своими потребностями. Однако это в теории. В реальности даже при затяжном "денежном дожде" где-то появляются всходы новой экономики и нового социума, а где-то это или не происходит вовсе, или происходит с большой задержкой.

Свердловская область, пожалуй, один из немногих нестоличных регионов России, который в годы экономического роста получил возможность конвертировать накопленный индустриальный и экономический потенциал в энергию саморазвития и способность притягивать инвестиции и инновации. От того, насколько региону это удастся, зависит его место в будущем экономическом, социальном и политическом ландшафте страны. На примере этой области мы можем понять, какова была бы эффективность экономики промышленных регионов нашей страны, не будь у нас сырьевых сверхприбылей. Тут, по сути, нет серьезных запасов углеводородов, зато есть металлургия и тяжелое машиностроение, химия и деревообработка. Наверное, область вполне точно можно охарактеризовать как среднеарифметическое нашей индустриальной родины. Валовой региональный продукт (ВРП) Свердловской области растет на 9% ежегодно вот уже пятый год подряд (см. график 1). Казалось бы, чем не пример для подражания? Экономика Свердловской области доступна для стороннего анализа - здесь ведется целенаправленная стратегия на большую открытость и прозрачность. То, что нужно. Нам представляется, что анализ ведущейся здесь активной промышленной политики поможет кому-то подобрать ключ к решению ряда типовых неурядиц в других субъектах РФ, ну и, может быть, предупредит их о возможных сложностях.

Такие сложности есть. По долгу службы и по собственным интересам в течение уже многих лет мы мониторим инвестиционную активность в России по линии нового строительства. Вот что мы заметили: Свердловская область по этому показателю сильно отстает от других регионов, особенно от тех, которые находятся в европейской части РФ. Крупных проектов тут немало, но в большинстве своем они связаны с модернизацией советских активов. Есть несколько больших проектов "с нуля", но и они все индустриального толка, не нацеленные на производство конечной продукции. Не очень сложно нащупать и причину. Не так давно мы проводили исследование среднего бизнеса. Среди отобранных нами 213 динамично развивающихся компаний оказался десяток фирм Свердловской области, из которых всего две не связаны с бизнесом на советских активах, - слишком мало для этого региона. Естественно, тезис о недостаточной развитости в регионе среднего бизнеса и был положен в основу нашего исследования.

О том, почему так все сложилось в области, и пойдет речь далее.

Металлический рок

Валовой региональный продукт Свердловской области в 2007 году достиг 806 млрд рублей. По прогнозам администрации региона, в 2008 году ВРП перешагнет отметку в триллион рублей. Объем инвестиций в основной капитал экономики Свердловской области за счет всех источников финансирования составил 187,2 млрд рублей, что на 19,5% выше уровня 2006 года в сопоставимых ценах. Впрочем, невзирая на эти успехи, показатели региона все еще отстают от среднероссийских (см. графики А1, А2). Средняя зарплата в регионе растет как на дрожжах и на начало года превысила 18 тыс. рублей, поднявшись над среднероссийским уровнем (см. график А7).

Вроде вот оно - развитие, вот оно - качество жизни.

Уральский динамизм связан в первую очередь с невиданным ростом мировой конъюнктуры на металлы. Костяк предприятий в сталелитейной отрасли, в цветной металлургии, мировые цены на продукцию которых многие годы повышаются, обеспечивает экспорту почти половину в объеме промпроизводства региона. Сейчас внешнеэкономическая деятельность Свердловской области тянет на 10 млрд долларов в год. Но несмотря на такое, казалось бы, мощное подспорье, металлургия - тяжелый рок региона.

Хотя активность в металлургии носит качественный характер (запускаются новые инвестпроекты, модернизируются заводы и т. п.), она все-таки недостаточно хорошо интегрируется с инновационными процессами и качественными изменениями территории (ее экологии, облагораживания местности). Такая промышленность и ее рабочие не особо способствуют и облагораживанию социальной среды. По концентрации крупных финансово-промышленных групп, обладающих высоким инвестиционным потенциалом в миллиарды долларов, Свердловская область теперь один из лидеров в России. Для региона это очень важный момент, ведь теперь придется думать и о том, как удержать деньги металлургов в области.

Иссякает и эффект восстановительного роста. Мощности имеющихся здесь активов сейчас близки к пределу загрузки. Для дальнейшего наращивания бизнеса потребуются инвестиции в новые проекты. Однако металлурги уже сталкиваются с ограничением рудной базы, с энергодефицитностью региона и при выборе способов развития склонны рассматривать проекты и за пределами области. Кроме того, глобализация российских компаний уже приводит к тому, что крупный индустриальный бизнес вовлекается в орбиту интересов транснационального капитала, который далек от решения социальных проблем во всяких там "нижнетагилах". Ограничивает качественный рост и то, что "крупняк" привык работать в сегменте B2B, успех которого связан в большей степени с эксплуатацией прежних активов, природной ренты и наработанных связей (владельцы - влиятельные фигуры), а не со способностью работать в жесткой конкурентной среде.

Долгие годы команде губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя удавалось держать в тонусе местные финансово-промышленные группы ("Ренова", УГМК, ТМК и прочие, - см. карту 2). Те не только исправно несли и несут социальную нагрузку в регионе, но и подключаются в качестве инвесторов к значимым социальным и экономическим проектам области. Так, "Ренова" модернизирует местный аэропорт Кольцово, который претендует на то, чтобы стать одним из крупнейших транзитных хабов в стране; УГМК строит храмы, поддерживает одну из самых высоких зарплат в регионе; "ВСМПО-Ависма" работает над созданием "Титановой долины"; группа "Синара", аффилированная с основным владельцем Трубно-металлургической компании Дмитрием Пумпянским, запустила очень значимый для региона проект производства железнодорожных локомотивов, которых на Урале раньше никогда не производили.

Стоит чуть подробнее остановиться на этом феномене.

Уставший посредник

Из советского времени Средний Урал (так любят называть свой регион жители Свердловской области) вышел с весьма неоднозначным наследием. За триста лет промышленного развития в регионе сформировался один из наиболее устойчивых социумов, связанный общностью истории целого ряда поколений. За эти годы территория неоднократно переживала периоды роста и стагнации. Нынешний индустриальный потенциал Урала в основном был создан в 30-40−е годы прошлого века, в том числе за счет размещения эвакуированного во время войны оборудования, поскольку здесь были необходимые для этого инфраструктура и кадровые ресурсы. В советский период область, по сути, управлялась министерствами (каждое отвечало за "свои" предприятия и "свои" города) и не представляла собой полноценный политический субъект. Здесь не сложилась столь прочная и укорененная бюрократия, как в некоторых экономически более слабых регионах, где местные власти играли намного большую роль в распределении ресурсов и обеспечении вертикальной социальной мобильности. Вместе с тем в силу ряда исторических обстоятельств Екатеринбург оказался местом концентрации большого количества людей, стремящихся жить своим умом и свободно себя почувствовавших, когда им была предоставлена возможность экономической инициативы.

Местные власти в 90−х годах оказались в крайне тяжелом положении, поскольку столкнулись с насущной необходимостью учитывать интересы сразу всех групп влияния. Такими группами стали прежде всего градообразующие предприятия монопрофильных городов, которые, оставшись основными наполнителями областного бюджета, превратились в самостоятельных политических игроков, требующих к себе повышенного внимания со стороны властей региона. При этом, в отличие от многих других регионов, где выходцы из советской номенклатуры эксплуатировали лозунги сохранения прежних социалистических порядков, Свердловская область ни на одних выборах не поддержала левые политические партии - ни власть, ни местное сообщество не боялись рыночной экономики. В результате в региональной столице быстро образовалась прослойка собственного бизнес-контингента , потребовавшего своей доли политического влияния. С конца 90−х давление на губернатора стало усиливаться и по линии монопрофильных городов, в которые начали проникать ФПГ федерального уровня, имеющие мощную поддержку в Москве. Казалось бы, переговорная позиция Эдуарда Росселя должна была стать крайне неустойчивой. Многие губернаторы, пытавшиеся противостоять экспансии федеральных компаний, в это время лишились своих постов. Россель пошел по другому пути. Пользуясь тем, что промышленность области представляла собой около трех десятков градообразующих предприятий, контроль над которыми принадлежал разным собственникам, Россель начал выступать в качестве посредника, балансирующего их интересы в регионе. Следует заметить, что Свердловская область в своем роде уникальный субъект федерации, обладающий двухпалатным законодательным собранием: его верхняя палата (палата представителей) формируется по территориальному принципу, что является хорошим механизмом представительства ФПГ, ведущих бизнес в моногородах.

С начала 2000−х годов отношения губернатора Росселя с федеральными структурами, поставленные на институциональные рельсы, стали куда более теплыми, чем с местным мелким и средним бизнесом. Прежде всего из-за излишней независимости последнего, а также из-за его не самого положительного имиджа. Как результат, уже к середине 2000−х местный бизнес оказался практически полностью устранен из областной политической сферы и начал представлять свои интересы через городские власти Екатеринбурга. Этот альянс замедлил экспансию в Екатеринбург федеральных компаний второго эшелона, связанных с потребительскими рынками, и позволил свердловским компаниям дорасти до достаточно крупных масштабов.

От "альянса" Эдуарда Росселя с федеральными компаниями, продлившего политическое долголетие свердловского губернатора (Россель находится в должности уже фактически 16 лет), выиграли все. Наличие "надзорной" инстанции практически полностью изжило самые грязные проявления передела собственности. Из нашумевших историй вспоминается разве что вооруженный захват Качканарского ГОКа. Справедливости ради надо заметить, что это позорное действо ускорило формирование сразу двух крупных промышленных групп - УГМК и "Евраза". Полюбовный раздел сфер влияния, который смог организовать Россель в регионе, дал гарантии развития для крупного бизнеса. Последний не остался в долгу и без лишних разговоров профинансировал социальные программы, которые, в свою очередь, еще больше укрепили авторитет Росселя среди местного населения.

Однако паритет сил, установленный в области среди крупных компаний, похоже, начинает нарушаться.

В частности, за последние несколько лет в регионе резко усилилось и без того немалое влияние группы "Ренова" Виктора Вексельберга, интересы которой теперь касаются и самого Екатеринбурга. Помимо ряда промышленных и энергетических активов компания управляет аэропортом Кольцово (крупнейшим в России за пределами Москвы и Санкт-Петербурга , см. график 2), ведет строительство района Академический на юго-западе города. Смещение баланса сил в сторону одной из ФПГ могло бы означать утрату Росселем функции посредника и регулятора. В последнее время все активнее циркулируют слухи о скорой отставке 69−летнего губернатора.

Возможно, не случайно одним из новичков-инвесторов в регионе становится команда Сергея Чемезова. Этот влиятельный тяжеловес, возглавляющий госкорпорацию "Ростехнологии", уже вовсю двигает проект "Титановой долины" подконтрольной компании "ВСМПО-Ависма". Любопытно, что одним из топ-менеджеров , которого Чемезов взял в свою команду, стал Сергей Носов (экс-глава Нижнетагильского меткомбината), который после ухода из Свердловской области возглавил созданный в 2006 году при непосредственном участии ФГУП "Рособоронэкспорт" и его тогдашнего директора Чемезова холдинг спецсталей "Русспецсталь". Между тем Сергей Носов в 2003 году накануне губернаторских выборов заявлял о своих претензиях на кресло главы региона. Тогдашние политические амбиции молодого топ-менеджера вызвали негативную реакцию Росселя. Между ними возник серьезный конфликт (возможно, именно из-за него комбинат так и не смог получить контракт на закупку от "Газпрома" и отказался от строительства завода по производству труб большого диаметра).

Еще одна любопытная деталь. В разработке инвестиционной стратегии Свердловской области активную роль играет компания "Тройка Диалог", в последнее время все чаще выступающая в альянсе со структурами Чемезова (что в Самарской области на АвтоВАЗе, что в Татарстане на КамАЗе).

Кто бы ни пришел на смену Росселю, ему будет ой как непросто сдвинуть экономику области на постиндустриальные рельсы. И дело тут даже не в том, что преемнику придется перекраивать и без того тонкую систему отношений среди агентов капитала. Просто возможности регионального бюджета сильно ограничены.

Негибкий бюджет

Аналитик рейтингового агентства Standard & Poor"s Ирина Пильман указывает на то, что развитие Свердловской области сдерживается низкой предсказуемостью и негибкостью бюджета, потенциальной волатильностью поступлений налога на прибыль, инфляционным ростом текущих расходов, а также значительными потребностями в инвестициях. Воздействие этих факторов, как она считает, смягчается высокими показателями экономического роста, стремлением администрации поддерживать финансовые показатели на хорошем уровне, а также низкой долговой нагрузкой в среднесрочной перспективе.

Что имеется в виду? Как и в большинстве российских регионов, доходы бюджета Свердловской области характеризуются низкой гибкостью. То есть возможности региональных властей контролировать доходную часть регионального бюджета и управлять ею крайне малы. Федеральные власти не только влияют на собираемость налогов (контролируя региональные налоговые органы), но и забирают существенную часть доходов в Москву. Более того, как потратить большую часть средств, оставшихся в распоряжении Свердловской области, также решают в федеральном центре, контролируя нормативы и коэффициенты распределения региональных бюджетных средств.

Так что Свердловская область - донор федерального бюджета - мало в чем самостоятельна в системе принятия решений, влияющих на качество жизни в регионе, инвестиционный климат и так далее.

Между тем доходы по налогу на прибыль, которые составляют более 40% текущих доходов бюджета области, потенциально волатильны, поскольку зависят от цикличности производства и колебаний цен на основные виды продукции. Эти рисковые клещи давят на региональные власти и заставляют задумываться о тех шагах, которые они могут предпринять в меру своих мизерных полномочий. По сути, область имеет власть только над так называемыми гибкими доходами, которые составляют в среднем около 7% (сюда относятся местные налоги вроде налога на землю, внебюджетные поступления и проч.). В 2007 году доля гибких доходов Свердловской области упала до 4% (см. график 3).

Может, это и не было бы так страшно, если бы регион имел внушительный бюджет. Однако текущий бюджет Свердловской области составляет примерно 5 млрд долларов. Гибкие доходы, таким образом, - это всего 200 млн долларов в год. Ну, может, 400 млн долларов, если показатель гибкости увеличится вдвое. Грубо говоря, только на эти объемы денег местные власти и могут опираться в своем желании трансформировать экономику области.

Экономика и уровень благосостояния населения Свердловской области в долгосрочной перспективе могли бы расти быстрее, если бы область получала более серьезное федеральное финансирование. Но поскольку страна у нас большая, голодных ртов - дотационных регионов - много, такое развитие событий возможно лишь в научно-фантастическом романе.

Поэтому финансировать свои планы придется самим. И здесь, видимо, не обойтись без программы заимствований под долгосрочную стратегию развития и завязанное на нее среднесрочное бюджетирование. Однако пока регион ориентируется лишь на трехлетний финансовый план, впервые принятый в этом году, в соответствии с которым администрация области намерена финансировать капитальные расходы, не прибегая к заимствованиям.

В общем, получается, что финансирование развития региона будет переложено на бизнес. В какой-то мере именно так и происходит в развитых странах с долгой историей рыночных капиталистических отношений. Однако ставка Свердловской области на то, что капитал сам разберется, что ему надо, в данном случае вряд ли уместна. Ведь больше половины экономики региона - это не просто какой-то там частный бизнес, это крупный капитал и моноотраслевые города.

В тени большого города

По большому счету, вся Свердловская область - это Екатеринбург плюс окружающие его многочисленные монопрофильные города, большая часть которых входит в состав агломерации региональной столицы. Именно эти объекты, а не строчка в статистической таблице представляют собой реальную экономическую и социокультурную среду под названием "Свердловская область". Среде этой уже около трехсот лет, и непонятно, больше в этом возрасте хорошего или плохого. В отличие от ряда территорий Сибири и Дальнего Востока жители Свердловской области не являются "перелетными птицами", перемещающимися вслед за длинным рублем и не образующими каких-то устойчивых сообществ с долгосрочными интересами. Вместе с тем уровень социальной активности и социальной мобильности в старопромышленных городах всегда понижен, многие города США и Западной Европы испытали это на себе.

В моногородах сил бизнеса едва хватает на обустройство первых этажей

Фото: Влас Рязанов

В моногородах области, где ситуация полностью зависит от одного (редко двух) крупных предприятий, живут примерно 1,7 млн человек, то есть более трети всего населения региона. С одной стороны, они вместе со всей областью выигрывают от стремительного развития Екатеринбурга, с другой - постепенно превращаются в ресурс для этого развития. Промышленность моногородов (в основном различные отрасли металлургии, составляющие львиную долю всей индустрии Свердловской области) в массе своей относительно безболезненно пережила кризис 90−х годов, и признаков тотального экономического коллапса ни в одном из городов не было. Однако проблемы, присущие старопромышленным центрам, тем более находящимся в зоне влияния мегаполисов, уже сейчас стоят достаточно остро. Это и массовый отток молодежи, и кадровый голод на предприятиях, и необходимость решения проблем ЖКХ и жилищного фонда, от которого заводы благоразумно избавились в 90−е годы, и вопросы, связанные с узостью социального пространства и неразвитой сферой услуг, и тотальная финансовая и политическая зависимость местных властей от градообразующих предприятий (см. "Прощание с трубой" [1]).

Проблемы эти имеют разный оттенок для ближних пригородов (которые фактически являются спальными районами Екатеринбурга) и для более удаленных монопрофильных городов-заводов. Социальная политика бизнеса в этих городах связана не столько с некими обязательствами перед региональными властями и лично губернатором, сколько с осознанием необходимости поддержки таких городов как своеобразных корпоративных активов. Опрошенные нами представители руководства градообразующих предприятий считают поддержку социальной сферы совершенно необходимой, хотя и объясняют это разными причинами. Александр Козицын, гендиректор "Уралэлектромеди", одного из предприятий УГМК, говорит, что социальную сферу Верхней Пышмы завод обеспечивает не от хорошей жизни: "На сегодняшний день мы выделяем на это деньги, потому что муниципальные власти содержать эти объекты на должном уровне не в состоянии, а перевести их на коммерческие рельсы невозможно, потому что люди к этому не готовы". Объемы помощи УГМК городу весьма щедры, центральная площадь Верхней Пышмы благоустроена и застроена на "медные" деньги. УГМК обеспечивает наполнение бюджета Верхней Пышмы (до 40% доходов) и контролирует его использование (более половины депутатов городской думы являются представителями холдинга). Из 58 тыс. жителей города 15 тыс. либо работают на "Уралэлектромеди", либо получают надбавку к пенсии от предприятия. Одним словом, Верхняя Пышма, несмотря на свое пригородное положение, развивающуюся сферу услуг и приток населения, не связанного с УГМК, остается городом одной корпорации и одного завода.

Основная инвестиционная активность и строительство - в Екатеринбурге

Фото: ИТАР-ТАСС

Исполнительный директор Первоуральского новотрубного завода Мелик Мори объясняет необходимость социальной политики (содержания объектов здравоохранения, спортивной сферы, строительство жилья) задачей привлечения и закрепления на предприятии молодых кадров. "Сейчас в Екатеринбурге работает до 15 тысяч жителей Первоуральска, в основном молодежь. На предприятие, несмотря на то что зарплата на отдельных специальностях доходит до 30 тысяч рублей, люди идут не очень охотно. Как мы ни стараемся, а большой город с его благами и соблазнами все равно остается более притягательным", - говорит топ-менеджер трубного завода. Следует заметить, что в изрядно удаленном от областной столицы Первоуральске активность малого бизнеса видна, что называется, невооруженным глазом и определенный ресурс для саморазвития у города есть. Да и среди жителей 134−тысячного города только 26 тыс. человек работают на трубном заводе либо являются получателями социальной помощи предприятия, что не так уж и много. "Даже если что-то случится и ПНТЗ исчезнет, Первоуральск все равно сможет существовать дальше, хотя первое время городу будет тяжело", - считает Мелик Мори.

Впрочем, далеко не всегда рост доходов сразу приводит к экономическому рывку и расцвету малого бизнеса. Ревда - пригород Екатеринбурга, который может похвастаться наличием вполне успешного предприятия, принадлежащего крупной ФПГ. Уровень автомобилизации, активное дачно-коттеджное строительство и некоторые другие признаки явно свидетельствуют в пользу того, что жители не бедствуют и бюджет города не испытывает проблем с наполнением. Состояние же сферы услуг, общественного транспорта и жилого фонда говорит об обратном. О социальной ответственности бизнеса здесь, как и в советские времена, напоминают лишь недавно отстроенные здания поликлиники и дворца культуры, призванные создавать ощущение благополучия. В центре города вообще мало что изменилось по сравнению с серединой прошлого века. Особый колорит месту придает обилие на улицах праздношатающихся молодых людей пролетарского облика. О причинах такого состояния города можно только догадываться - то ли сказывается патерналистская политика градообразующего предприятия, то ли беспомощность местных властей, то ли социальные последствия привлечения на вредное производство определенного контингента, сформировавшего менталитет населения. В городе не наблюдается ни бурного роста строительной индустрии, ни притока мигрантов, желающих жить в этом дальнем пригороде Екатеринбурга.

В большинстве моногородов Свердловской области интересы бизнеса и власти если не прямо следуют друг из друга, то хотя бы совпадают, однако в Нижнем Тагиле ситуация несколько сложнее. Взаимоотношения мэрии второго города области и одного из российских центров черной металлургии с НТМК и "Евразом" стали ухудшаться, когда мэрия поняла, что недополучает большое количество средств, во-первых , за счет того, что "Евраз" зарегистрирован не в Нижнем Тагиле, а во-вторых , поскольку приоритет инвестирования для холдинга - зарубежные активы и другие заводы в России. Если сравнить Нижний Тагил с похожими на него Магнитогорском и Череповцом, тоже монопрофильными металлургическими вторыми городами своих областей, то Нижний Тагил проигрывает почти по всем показателям. И по уровню заработной платы, и по обеспеченности медперсоналом, и по вводу жилья, и по обороту розничной торговли. Однако Магнитогорск и Череповец являются штаб-квартирами ММК и "Северстали", а Нижний Тагил нет. Областные власти, не получая налогов от холдинга, не очень охотно отпускают деньги и муниципальному бюджету, и без того не очень богатому. При этом, поскольку Нижний Тагил не базовый город для "Евраза", компания вполне рационально передала все объекты социальной инфраструктуры городским властям, не сказав, где взять средства на их содержание. В результате мэрии приходится самостоятельно решать все проблемы городской инфраструктуры и социальной сферы, особенно здравоохранения, на решение проблем которого, по словам вице-мэра по экономике и промышленности Анатолия Гессе, сейчас делается главный упор. Мэрия пыталась более тесно работать с оборонными предприятиями и проводить в Нижнем Тагиле выставки вооружений, но особого эффекта этого не дало. Во-первых , из-за слабого развития сферы услуг посетители подобных выставок не тратят в городе деньги, если вообще туда заезжают. В городе напряженно обстоят дела с индустрией развлечений, ресторанным бизнесом и современными гостиницами. Во-вторых , политическое влияние предприятий оборонной отрасли, по мнению экспертов, в Свердловской области близко к нулю, и помочь делу выделения денег на благоустройство Нижнего Тагила дружба мэрии с оборонцами вряд ли сможет. На чем реально способен подняться Нижний Тагил, так это на концентрации объектов сферы услуг и выполнении роли сервисного центра для всего севера и центра Свердловской области. Однако для перерождения из промышленного в сервисный центр опять-таки нужны деньги.

Один из немногих городов области, вполне успешно обходящийся без градообразующего предприятия, - это северо-восточный пригород Екатеринбурга Берёзовский. В годы экономического роста он начал развиваться по той же модели, что и многие ближние пригороды Москвы: по пути притяжения терминально-складских комплексов, предприятий среднего бизнеса и активного строительства жилья. Мэр города Вячеслав Брозовский на вопрос о том, почему он пошел из бизнеса в политику, отвечает, что, несмотря на активную социальную работу (поддержку детского спорта), не получал от тогдашних властей никакого содействия в развитии бизнеса и поэтому сам решил стать мэром. Будущее Берёзовского он видит достаточно оптимистично - в крайнем случае город продолжит притягивать предприятия среднего бизнеса, обеспечивающие хорошее наполнение бюджета, в лучшем - станет престижным пригородом Екатеринбурга. Проект "Зеленая долина", предполагающий постройку кварталов малоэтажного жилья бизнес-класса на 80 тыс. человек (сейчас в городе 50 тыс. жителей), по словам Брозовского, поможет полностью перестроить социальную среду Берёзовского. "Конкурентным преимуществом города может быть имидж экологически перспективной территории, благоприятной для жизни", - говорит мэр. Впрочем, пока что в городе из-за близости мегаполиса весьма слабо развита сфера услуг, рынок жилья в столице Среднего Урала весьма насыщен, а конкурентами "Зеленой долины" выступают аналогичные проекты к западу от Екатеринбурга. Поэтому Брозовский считает застройку "Зеленой долины" делом неблизкой перспективы, а в качестве первоочередных задач рассматривает конкуренцию с другими пригородами за сооружение ТРЦ и моллов, которые могли бы восполнить пробелы в городской сфере услуг.

Уют здесь не куют

В классическом моногороде "материнское" градообразующее предприятие получает прибыль, измеряемую сотнями миллионов долларов (эта сумма вполне сопоставима с гибкой частью бюджета всего региона). Металлургический комбинат обеспечивает занятость половине немногочисленного местного населения; мэр, администрация, само собой, сплошь представители процветающего завода. Какой-нибудь из городков Западной Европы или США, наслаждаясь огромными отчислениями в казну такой успешной дойной коровы, уже давно превратился бы в процветающий уголок с роскошной инфраструктурой. В Росси же перед глазами обычно встает картина типичной глубинки: мусор, ухабы на дорогах, неоштукатуренные дома и убогие панельные коробки. Нет, кое-что красивое есть: дворец молодежи или спорта, микрорайон элитного жилья и т. п. Однако приличная больница, дом культуры - только для заводских. А от традиционных гадостей из сточных и дымовых труб страдают все (см. карту 1).

С заводом трудно расстаться даже на отдыхе

Фото: РИА Новости

Из-за утяжеленной структуры экономики базовые показатели антропогенного воздействия в пределах Свердловской области в два-три раза выше, чем можно было бы ожидать исходя из доли области в численности населения, территории, суммарном ВРП всех регионов страны (см. график 4). Несмотря на свой промышленный потенциал и роль регионального центра, по большинству социальных показателей Свердловская область выглядит серо. Как и в среднем по стране, около 30% квартир в регионе не имеют ни ванн, ни душа, около 20% лишены водопровода, отопления и канализации. Немного лучше ситуация с ветхим жильем и региональными дорогами, хуже - с телефонизацией и соцпрограммами. Несколько меньше расход консолидированного бюджета на социально-культурные мероприятия (образование, здравоохранение и спорт, соцпрограммы), а траты на ЖКХ у населения в области ниже на 30%. Продолжительность жизни в регионе чуть ниже среднероссийского уровня (около 60 лет у мужчин). По большому счету, ни провалов, ни достижений. Правда, ситуацию с качеством жизни в Свердловской области усугубляет специфическая социальная структура населения, выливающаяся в пресловутые проблемы рабочих окраин. Несмотря на более высокие, чем по России, доходы населения (см. график А7), Свердловская область отличается повышенной преступностью (см. графики А10, А11).

Переход к экономике и обществу постиндустриального типа предполагает в первую очередь превращение городов и пригородов из "мест, где работают" в "места, где хотят жить". Это касается и развития сферы услуг, в первую очередь индустрии отдыха и развлечений, и образования (см. "Образование: экономика без техники" [2]), и качества городской среды, ее дружелюбия по отношению к жителям города (см. "Уральские мегаполисы через 10 лет" [3], "Эксперт Урал" 21 за 2008 год), и интеграции города в глобальное экономическое и информационное пространство. Даже Екатеринбургу придется решать эту проблему. Как справедливо замечает местная газета "Капитал", "с момента своего основания Екатеринбург - не город для отдыха, но город-труженик. В нем только и делают, что зарабатывают, не живут, не наслаждаются жизнью, а работают. У нас могут быть любые места в рейтингах благосостояния, но, кроме цифр, показать Екатеринбургу нечего".

Локомотив для Среднего Урала

Итак, главная задача, которая стоит перед властями Свердловской области, - решение проблем региональной периферии. Но рассчитывать на "местный" бизнес уже, как показывает ряд примеров, по большому счету не стоит. Сейчас предприятия области уходят в развитие новых проектов. Они готовы инвестировать в новые индустриальные производства, понятно, что до развития конкурентного поля, потребительских товаров и обустройства провинции им дела нет.

Что в описанных условиях может предпринять региональная власть?

Заняться инфраструктурой. Целевые программы развития инфраструктуры, связанные с получением денег из федерального бюджета, уже становятся для региональных властей приоритетной задачей. Премьер-министр Свердловской области Виктор Кокшаров говорит, что к 2012 году области необходимо будет увеличить мощность существующей энергогенерации с нынешних 9 до 12 ГВт (см. интервью с г-ном Кокшаровым).

Администрация области рассчитывает на инвестиции в экономику области на уровне 10 млрд долларов к 2009 году. Но даже такие ресурсы, как признают местные чиновники, не позволят области выйти на масштабную модернизацию экономики, она по-прежнему будет носить фрагментарный характер. Очевидно, что требуются серьезные меры по повышению инвестиционной активности, которая, на самом-то деле, не так велика. Цель - привлечь крупные зарубежные вложения. Общий объем иностранных инвестиций, привлеченных в экономику региона, составил по итогам 2007 года 1,3 млрд долларов. Региональные власти надеются повысить их уровень до 2 млрд долларов в течение пары лет. А еще верят в улучшение их структуры, увеличение удельного веса прямых и портфельных инвестиций. Но одна лишь вера в инвестиционную привлекательность региона не даст серьезных результатов. Необходимо пустить в ход все механизмы активизации инвестиционной деятельности на этой территории.

Один из них, бюджетная поддержка инвестиционной деятельности, уже задействован. Поддержка из областного бюджета осуществляется, к примеру, в виде бюджетных кредитов. Ведется работа по инвестпрограммам развития фармацевтики, производства медтехники и химпроизводства, в лесной промышленности. К примеру, программа "Развитие производства медицинской техники в организациях в Свердловской области на 2007-2010 годы" предполагает объем финансирования в 2,2 млрд рублей, в том числе планируемые средства областного бюджета - 203,8 млн рублей. На ускоренное развитие животноводства из областного бюджета в 2006 году выделено 1,2 млрд рублей, из них субсидии на производство животноводческой продукции, разведение племенных животных - 543,2 млн рублей, субсидии на приобретение сельскохозяйственной техники и оборудования, применяемого в животноводстве, - 505,6 млн рублей.

Еще в области появляются региональные институты развития. Например, созданы Свердловское агентство ипотечного жилищного кредитования, Фонд содействия развитию венчурных инвестиций в малые предприятия в научно-технической сфере Свердловской области. Для малого предпринимательства сделаны бизнес-инкубаторы и технопарки. Ведется работа по созданию портовой особой экономической зоны на территории Свердловской области. Поставлен вопрос об образовании Корпорации развития Свердловской области и Инвестиционного фонда Свердловской области. Расчет - на деньги из Инвестфонда.

Но, на наш взгляд, и этих усилий недостаточно.

Власти Свердловской области в современных конкурентных условиях обречены работать с новыми сторонними инвесторами, бороться за инновационные направления развития собственной экономики. Но переход на инновационные рельсы не должен заключаться в банальном трансфере технологий в обмен на рынки Урала. "Если от развития технически сложных и наукоемких отраслей общество действительно получает экстерналии, а подтверждения этому есть, - отмечает ректор Российской экономической школы Владимир Попов, - значит, экспортная специализация именно в этих сферах дает максимальную отдачу. Но тогда выходит, что надо развивать передовые отрасли, которые в отсталой стране полностью отсутствуют, а не полагаться на естественные и уже имеющиеся сравнительные преимущества, надо постоянно поднимать планку выше существующего уровня, даже если этот уровень успешно повышается, а иначе нового рекорда не поставить".

Примеров наукоемких, инженерных проектов с высокой добавленной стоимостью, перспективной задачей которых стал бы конкурентоспособный экспорт в регионе, пока что немного.

В области рассчитывают получить максимальную отдачу через создание промышленных кластеров вокруг лидирующих проектов, таких как "Титановая долина", строительство ядерного реактора БН-800 , запуск производства электровозов нового типа в Верхней Пышме, расширение производства инсулина на заводе "Медсинтез" и так далее. Здесь считают большим успехом заключение соглашения между правительством Свердловской области и Российской корпорацией нанотехнологий по софинансированию разработанной на Среднем Урале программы развития наноиндустрии на 2008-2010 годы, содержащей 42 проекта. Действительно конкурентоспособными на мировой арене могут стать разве что титановый и фармацевтический проекты. Негусто.

Все лидирующие инвестпроекты - порождение местного капитала. На наш взгляд, динамизм региону прибавит ставка на новых игроков - на средний и даже на мелкий бизнес, на компании, занимающиеся производством потребительских товаров. Вероятно, самый правильный ход со стороны администрации состоял бы в том, чтобы затягивать крупных внешних инвесторов (в том числе иностранных), обеспечивая им все условия (готовые промплощадки) для запуска гринфилдовских проектов по производству потребительской продукции, а самое главное - перетягивая на себя работу по части НИОКР.

Могут сказать, что на готовые промплощадки у региона не хватит денег. Мы сомневаемся в этом. Сверхосторожная бюджетная политика привела к тому, что у региона практически нулевая задолженность. Между тем какой-нибудь облигационный заем динамично растущей Свердловской области, скажем, на миллиард долларов на десять-пятнадцать лет инвесторы слопали бы с большим удовольствием, несмотря на все кризисы ликвидности. Можно было бы заработать и на экономии там, где до сих пор не ступала нога менеджера по контролю за издержками. К примеру, в 2007 году была утверждена генеральная схема газификации области и проведен ее подробный энергоаудит. Сейчас ежегодно около 4,5 млрд кубометров газа сжигаются в котельных области крайне нерационально, а ведь на закупку газа у компании "Итера" (единственный поставщик газа в регион) область, в том числе муниципальные власти, тратят огромные средства. Или вот такая статья, как строительство и ремонт автомобильных дорог. Предполагается с 2009 года увеличить объем ассигнований на дорожное строительство и содержание автодорог. Но ведь чтобы не отвлекать серьезные ресурсы на бесконечный ремонт, можно попробовать сменить технологии на новые, которые позволяют кардинально увеличить срок эксплуатации дорожного покрытия.

Осталось добавить, что развитие экономики Екатеринбурга, а отчасти и области в целом, уже идет по собственным законам, а не только под действием директив чиновников и денег крупного бизнеса. Это дает надежду на то, что экономический рост региона не затухнет при ухудшении конъюнктуры металлов и что Екатеринбург все-таки станет еще одним центром притяжения ресурсов, составив значимую конкуренцию Москве и Питеру. Без такой конкуренции российское экономическое и социальное пространство будет ущербным.

В подготовке материала участвовали Андрей Горбунов и Василий Лебедев

Ссылки

• [1] /printissues/expert/2008/29/proschanie_s_truboi/
• [2] /printissues/expert/2008/29/ekonomika_bez_tehniki/
• [3] /printissues/ural/2008/21/uralskie_megapolisy_cherez_10_let/